— Сириус научил меня, как проявлять фотографии, чтобы они двигались! Правда классно?! — восхищался он.
— Ошизенно, — прокомментировала я, садясь в самом углу рядом с Малфоем, Гермионой и близнецами. Это был первый традиционный вечер у Сириуса со дня моего возвращения. Вчера я была слишком зла на него, позавчера — болтала со Снейпом, а потом пялилась в «Теорию Приготовления Зелий». Но сегодня, после миллиардного нудного напоминания Гермионы, что пора бы наверстывать пропущенную школьную программу, приперлась в его кабинет.
Сириус дулся и демонстративно не смотрел в мою сторону.
— Начнем с Чар? — предложила я, и Гермиона деловито достала пухлую тетрадь с лекциями.
— Эй, а может, для начала пару песен? — предложил Ли.
— Нам слишком многое надо наверстать, — строго осекла его Гермиона, едва я только открыла рот, чтобы сказать, что как раз выучила новую.
— Гермиона дело говорит, — сказал Том, устраиваясь на подоконнике.
Отдел по работе с несовершеннолетними прислал своего психолога. Худая высокая женщина лет сорока в очках смотрела строго и чем-то напоминала МакГонагалл. Она должна была выяснить степень моей проблемности для того, чтобы Министерство приняло меры.
— Какую последнюю книгу вы прочли, мисс Блэк? — задавала она вопросы из своего списка.
«Проклятья ирландских друидов в современности». Не подходит. До этого — книга, полностью посвященная заклятию Империус. Параллельно — «Продвинутая Окклюменция». Блин. Вспоминай, Грета, что тебе попадало в руки безобидного-то.
— Эм… Атлас анатомии человека, — порывшись в памяти и добравшись до первого курса, сказала я.
Брови взлетели на костлявый лоб.
— Могу я спросить, чем вас заинтересовала эта тема?
— Собираюсь податься в целители, — сочинила я, хоть это и было чем-то типа правды. Анатомией я заинтересовалась после случая с единорогом. И с тех пор знание того, что именно я себе отбила, сломала, надорвала, здорово помогало при самолечении.
— А что насчет художественной литературы?
Ой. Это надо помощнее ретроспекцию.
— Сказки братьев Гримм… — неуверенно вспомнила я. Мне было семь, и я сидела с младшей сестрой Сэма.
— Вы имеете в виду эти жестокие кровавые истории, сочиненные магглами? — строго спросила она.
— Вы что-то имеете против магглов? — копируя ее тон, задала я встречный вопрос.
— Вы когда-нибудь убивали насекомых, мисс Блэк? — перешла она к следующему вопросу, сверившись со списком.
— Следующий вопрос будет про животных, — предупредил Том, стоя у нее за спиной и подглядывая в бумажку. — А потом, кажется, тебе предстоит пройти тест на социопатию.
«Это что еще за хрень такая?»
— Ну, социопат — это типа псих и маньяк, — не очень уверенно ответил Том. — По крайней мере, так мне объясняли в приюте, когда я с треском провалил этот тест.
— Паучков, — вздохнула я в ответ на выжидающий взгляд из-за очков. — Только паучков. Животных не мочила.
— Как прошло?! — взволнованно спросил Сириус, выцепив меня сразу после беседы с мисс Роджерс.
— Поди угадай, — пожала я плечами.
Учитывая то, что Том подсказывал мне правильные ответы в тесте на социопатию, и тонну вранья, должно получиться нормально. Хотя кто их, психологов, разберет.
Сириус помялся, повздыхал и уселся на стол в кабинете.
— Я тоже терпеть не мог, когда родители навязывали мне свое мнение. И даже ушел из дома в шестнадцать лет. Я просто хочу сказать, что понимаю твою злость, — сказал он. — Но и ты меня пойми. Ты ведешь себя… пугающе. Я беспокоюсь. Все беспокоятся.
— Чего вы боитесь? — я скрестила руки на груди.
— Что ты наделаешь глупостей!
— Я не боюсь ошибок, — пожала я плечами.
— Некоторые ошибки невозможно исправить, Грета, — печально сказал Сириус, и отросшие в новую модную прическу волосы упали ему на глаза. — А правда в том, что ты обладаешь слишком большими возможностями, чтобы совершать маленькие ошибки.
Его слова были отражением моих тяжелых октябрьских мыслей и страхов.
— Он прав, — тихо сказал Том, пряча лицо в тени.
Я нахмурилась, кусая губу. А потом встряхнула головой и, поддавшись забытому с уходом Арка порыву, запрыгнула на стол рядом и уткнулась лицом в его плечо.
Сириус все сделал правильно. Он просто пожалел меня.
Оказывается, этого мне и не хватало.
— Смотрите, Блэк. После того, как вода с хвостами пятнистых ящериц закипела, вы выжидаете две минуты. Время можно не засекать, если вы понимаете процесс. Когда вы режете хвосты поперек, фермент попадает в зелье быстрее, если вдоль — медленнее. Видите, вода стала красной? Нужно еще секунд тридцать, прежде чем добавить толченых жуков. Знаете, почему жуки должны быть толчеными?
— Потому что если бросить так, они взорвутся.
— А почему?
— Потому что эта красная хрень не успеет прореагировать с фигней внутри жука, чтобы нейтрализовать взрывную реакцию с фигней снаружи жука.
— Блэк! — Снейпа до глубины души коробили мои ответы.
— Не придирайтесь. Я не могу так сходу запомнить все эти названия. Хватит и того, что я начала въезжать в логику! — огрызнулась я, следя за песочными часами и добавляя жуков в назначенное время.
Чем дольше я занималась со Снейпом и учебником по Теории Зелий, тем больше понимала: зельеварение — это не набор бессмысленных действий, как я считала раньше. Это логика. Простая логика.
Ну, и знание миллионов мелочей о каждом ингредиенте и его реакциях с другими веществами.
Пока что зазубривание толстенного Справочника простейших реагентов, который дал мне Снейп, продвигалось очень тяжело.