Я пожала плечами. Он живет в моей голове. Знает все лучше меня самой.
— Да. Я боюсь за тебя.
Он кивнул.
— Все правильно. Когда все закончится, в твоей жизни не останется места для меня. Я это прекрасно понимаю.
— Перестань.
— Тебе от этого немного грустно, но не более, — продолжил Том, игнорируя мои возражения. — Потому что я всегда был тенью, которая болтается где-то рядом. С тех пор, как я смог от тебя отходить, мы могли не видеться целыми днями. Ты к этому привыкла, и для тебя мало что изменится. Разве что только видеть ты меня будешь реже — вот и вся разница.
Я промолчала, пиная листья под ногами.
— А для меня изменится все. Ведь я живу в твоей голове, как ты сама подумала минуту назад. Я вижу все, что видишь ты, чувствую все, что ты чувствуешь. Уже пять лет, — он остановился и посмотрел мне в глаза. — И что останется здесь, — он стукнул себя кулаком в грудь, — когда это исчезнет?
Я молча смотрела на него, а он покачал головой.
— Я вовсе не влюблен в тебя, как думает этот глупец Драко. Это все гораздо больше и сложнее.
Том...
— Я ведь за всю жизнь не испытывал такие чувства, эмоции, что испытываешь ты. Я никого не любил, не жалел, никогда так не веселился. Я не знал, что можно рискнуть жизнью ради человека, который тебе неприятен, рискнуть только потому, что он твой отец. Я никогда не догадывался, что значит быть с кем-то до конца несмотря ни на что. Что кто-то готов сделать это ради меня.
А Беллатрикс? Это, видимо, семейная черта Блэков.
Он криво усмехнулся.
Я положила руку ему на сердце и улыбнулась.
— Скоро ты станешь настоящим мальчиком, Пиноккио, — шутливо повторила я фразу, которую, кажется, говорила ему много лет назад. — И ты сам будешь кого-то любить, жалеть и стоять до конца. Перестань бояться, что все исчезнет. Все это есть в тебе, — я похлопала его по груди. — И если уж на то пошло, то для начала нам с тобой надо дожить до этого времени. А потому давай-ка вернемся в дом, пока нас не заавадили из кустов.
Он кивнул.
Страхи. Все чего-то боятся. Одной мне, видимо, еще в люльке авадой отшибло мозги настолько, что эта функция у меня барахлит.
Гермиона теперь редко появлялась в родовом доме Блэков, и я в принципе могла ее понять. Зато появлялся Драко, и после одного из таких визитов мне пришлось надолго закрыть гостиную из-за высочайшего уровня остаточной Темной магии. На этот раз он не собирался набить Тому морду — вовсе нет.
Он приходил его убить.
Том, с которого я снимала последствия Остро-Жалящего проклятья, морщился и отвечал урывочными фразами. Помогал мне Кричер. Он держал корыто, куда я бросала Игло-Жала, которые замораживала обычным Эморбиласом и вытаскивала из плеча пострадавшего Темного Лорда вручную. Сам Драко получил не так сильно — Том просто вырубил его почти в самом начале драке, и тот отделался синяками.
— Призрак затащил грязнокровку в постель, — проскрежетал Кричер, когда я так и не смогла вытащить причину драки из Тома.
— Том! — я в ужасе уставилась на его мрачное лицо. — Она что…
— Нет, она не беременна, — успокоил меня Том и скривился. — Я не знаю, что так тронуло этого щенка. Его девочка отнюдь не ангел… Там еще три иглы, Грета, — он дотронулся до распухшего плеча и отдернул пальцы.
— Это жестоко, — сказала я. — Тебе мало было твоих бордельных подружек?
За последние месяцы Том, как мне кажется, побывал в гостях у всех соседок в окрестностях площади Гриммо. И вот чего я не понимала — так это зачем нужно было включать Гермиону в бессмысленный список его похождений.
— Тебе какое дело? — ощетинился он, и я заморозила очередную иглу.
— Никакого. Просто она думала, что ты ее большая любовь.
Он криво ухмыльнулся.
— Я и есть ее большая любовь.
Я вытащила последнюю иглу, и он поспешно вскочил, прижимая к плечу палочку, которая уже светилась заживляющим заклятьем. И сбежал. Темный Лорд сбежал, чтобы я не читала ему мораль.
Какой кошмар.
Вообще, Снейпа бесило, когда я залазила ему на коленки. Особенно — когда делала это при всех. Книззлом.
Я думала, что буду беспалево валяться у него на руках, выпуская когти в ткань брюк и оставляя на его черной мантии полкило шерсти. Но не вышло — легиллимент раскусил меня в первый же день.
— Что это за кошка? — насторожилась Молли, стоило мне только войти в гостиную на своих четырех.
— Это же книззл! — определил Деннис и уже бросился ко мне, когда между нами вырос Кричер, готовый стоять за неприкосновенность моей шкурки до конца.
— Откуда здесь еще один? — возмутилась Молли, которая и Гермиониного-то Карасика переносила с трудом — тот так и норовил своровать и съесть из кухни все, что не было прибито.
Я тем временем пошевелила ушами и осуществила свой давний замысел — запрыгнула на колени к Снейпу. Тот только и успел убрать в сторону чашку кофе.
— А это Греткин книззл, — вдруг фыркнул Хорхе.
Ну, конечно, еще сдай меня.
Я просверлила его мрачным кошачьим взглядом, чем только вызвала умиление у Флер.
— Точно, — обрадовался Билл, до которого тоже дошло. — А кличка у книззла — Малая!
Дураки.
«Анимаг, значит, да, Блэк?» — раздался в моей голове насмешливый голос.
Я вздыбила шерсть, когда его рука легла мне на загривок — думала, что он сейчас меня за него схватит и сбросит на пол.
Но вместо этого Снейп вдруг погладил меня за ухом.
Я вытянулась во всю длину, цепляя когти в его мантию. Поймала осторожную руку и не больно укусила за палец.
А Мигель еще спрашивал — нафига да нафига тебе, англичанке, эта анимагия.